Откат. Глава 22. Штерн

Откат. Глава 22. Штерн

Штерн сидел в своем кабинете и просматривал бумаги, которые утром принесла ему Лера в большой малиновой папке.

Настроение у него было прескверное.

Еще недавно вся душа Штерна была наполнена злым мстительным торжеством от осознания того, как ловко и жестоко он проучил своих недругов. Это уже не «око за око, зуб за зуб»: это, скорее, «голова за око и челюсть за зуб»! Он растоптал Корзинкина, унизил, уволил и разорил Трофимова, стер в порошок Стаса. Особое наслаждение Штерн испытал от мысли, что последствия его страшной мести жертвы будут ощущать на себе всю оставшуюся жизнь. Ну, еще бы: Трофимов – полный банкрот, который в лучшем случае до конца дней будет работать грузчиков или сторожем, Корзинкин теперь до конца своих дней будет трястись от страха, боясь хмурого взгляда Штерна – да еще, к тому же, до пенсии будет платить Штерну дань! Стас попадет в тюрьму законченным наркоманом и больным СПИДом. Кроме того, учитывая его сексуальную ориентацию, можно не сомневаться, что на зоне ему устроят «веселую» жизнь.

Но вся мстительная радость разом закончилось уже на следующий день.

Все началось со звонка Антона Исаева.

- Александр Леопольдович, - начал Исаев без своего обычного приветствия. – Сегодня к тебе подойдет один человечек. Его зовут Андрей Бодряков.

Обычно Исаев разговаривал со Штерном спокойно и вежливо, ничем не подчеркивая своего статуса. Стороннему наблюдателю, если бы он мог присутствовать при их встречах, могло показаться, что разговаривают старые добрые друзья. Если Исаеву что-то было нужно от Штерна, он всегда выражал свою просьбу в мягкой и не обидной форме. Но после того скандального размещения убийственного компромата на сайте института тон Исаева в разговорах со Штерном резко изменился. Теперь он разговаривал со Штерном сухо и официально: почти неприязненно. Он уже не просил: он приказывал, каждым словом подчеркивая вину Александра Леопольдовича.

Штерн сразу почувствовал эту перемену настроения, и его душа вновь наполнилась тревогой и неуверенностью.

- Приветствую, Антон Юрьевич, - ответил Штерн, стараясь изобразить в голосе радушие. – Как ты говоришь? Андрей Бодряков? Хорошо, я все понял, обязательно приму его у себя. И что он хочет?

И Штерн сделал пометку на календаре.

- Он будет работать у тебя системным администратором, - тоном, не допускающим никаких возражений, ответил Исаев. – Теперь запомни: в структуре организации и в штатном расписании ничего не меняй. Пускай он подчиняется твоему заместителю Корзинкину: так даже лучше. Но все ключевые распоряжения он должен теперь получать от тебя лично. Ты меня хорошо понял?

- Да, все понятно, - ответил Штерн. В его голосе звучала плохо скрываемая обида. – А когда…

Он хотел задать дежурный вопрос «а когда я смогу тебя увидеть». Эта фраза была выработана в нем уже практически до автоматизма.

- Тогда бывай, - перебил Исаев и, не дослушав Штерна, повесил трубку.

Штерн со злостью швырнул трубку и откинулся на спинку кресла, задыхаясь от бессильной злобы. Вот оно, начинается!

Власть была для Штерна чем-то вроде наркотика. Деньги, женщины, роскошь, красивая жизнь – все это для Штерна, конечно, имело важное значение. Но главным была Власть. Право вершить судьбы людей, право быть выше всех, право принимать только те решения, которые он считал правильными. И тот факт, что ему, словно сопливому мальчишке, указывают, кого ему принимать на работу, поразил Штерна в самое сердце.

Он почувствовал себя глубоко оскорбленным и униженным.

Вскоре подошел парень, которого Исаев представил Андреем Бодряковым. Это был невысокий молодой человек с невзрачной внешностью. Штерн сухо побеседовал с ним и затем вызвал к себе Корзинкина. Сухим официальным тоном он представил ему нового системного администратор и велел немедленно оформить Бодрякова на работу и ввести его в курс дела.

Впоследствии Штерн не мог особо пожаловаться на качество работы Андрея Бодрякова и предъявить ему какие-то претензии. Правда, почти сразу же произошел серьезный сбой в работе сети, и организация почти на две недели оказалась отрезанной от сети Интернет, но в дальнейшем такие проблемы больше не повторялись. В отличие от Сергея Гильмана, которого Корзинкин и близко не подпускал к Штерну и распоряжения генерального директора передавал Гильману лично - наверное, именно из-за этого и происходили те самые чудовищные и комичные недопонимания! - Бодряков сразу же занял место на планерках возле генерального директора. Он вел себя скромно и тихо, ничем не выделяясь в свите генерального директора. Он никогда не пытался завоевать расположение Штерна или показать свою значимость.  Но Штерн, понимая, что Бодряков – это не его человек, а ставленник Исаева, сразу же испытал к новому системному администратору глубокую внутреннюю неприязнь. Бодряков в глазах Штерна был немым свидетельством его, Александра Леопольдовича, глубокого унижения. Он понимал, что теперь вся детальная информация о деятельности института регулярно – а, скорее всего, ежедневно! – оказывается на столе Антона Юрьевича Исаева. И совершенно неизвестно, какие выводы последний делает на основании этой информации.

Но на этом злоключения Штерна не закончились: напротив, они теперь только начинались. Через две недели после вышеописанных событий Штерну позвонил прокурор области Матвей Ильич Руденко.

Разговор получился почти аналогичным разговору с Исаевым, как под копирку: Руденко потребовал, чтобы Штерн принял на работу двух техников в помощь Бодрякову. Правда, надо отдать должное Руденко: в этом разговоре он не изменил своего ровного и добродушного тона и пощадил Штерна, разговаривая с ним мягко и уважительно.

Но это уже совершенно не меняло суть дела. Штерн понимал, что отныне и он лично, и вся возглавляемая им организация находится под полным колпаком у спецслужб и прокуратуры и любой его шаг становится известен и в ФСБ, и в прокуратуре.

Хотя сразу же после звонка Исаева Штерн самолично удалил с компьютера все свои файлы, содержащие личную компрометирующую информацию, а затем съездил в клуб «Инмэн» и за огромную взятку добился полного удаления компрометирующих его фотографий, это не добавило ему внутренней уверенности. Он прекрасно отдавал себе полный отчет и понимал, что все эти материалы уже давно находятся «там, где надо» и «у кого надо». Следовательно, обнародование этого компромата на него – лишь вопрос времени, не более.

Ну, и, разумеется, необходимости! Значит, теперь он, генеральный директор института Александр Леопольдович Штерн, будет вынужден плясать, как марионетка, под дудку Исаева и Руденко. И останется он на этом посту лишь до тех пор, пока он играет по их правилам. А как только появится тот, кто устроит их больше, чем он – его уберут в одно мгновение.

К величайшему сожалению, он в самом начале оказался совершенно прав: в арсенале Исаева и Руденко имелись такие методы воздействия, которые для него, Штерна, на поверку оказались пострашнее смерти.

Но морально добил Штерна не Исаев и не Руденко. В конце концов, Штерн понимал, что они выполняют свою работу и потому особых претензий ни к одному из них у Александра Леопольдовича не было.

А последний страшный удар ниже пояса Штерну нанес его старый друг Виталий Иванович Колотунин.

Колотунин прилетел в институт без предупреждения, свалившись в кабинет Штерна, словно снег на голову.

Их разговор – точнее, монолог Колотунина – оставил в душе Штерна самые тяжкие и неприятные воспоминания. Колотунин своим громоподобным голосом изливал душу, матеря Штерна последними словами. Словно, ему доставляло какое-то дьявольское наслаждение мешать Штерна с грязью под ногами.

Но дело было вовсе не в словах, а в том, что за ними последовало дальше и в тех оргвыводах, которые Колотунин сделал. Штерн не пытался оправдываться и молча слушал Виталия Ивановича, будучи морально готов даже к тому, что Колотунин объявит ему о том, что он уволен со своей должности.

Штерн даже приготовил лист бумаги и авторучку, когда-то подаренную ему Колотуниным. Но решение Колотунина вначале поразило Штерна: его никто не собирался увольнять, он просто формально отделался выговором. Но это было далеко не самое страшное.

- Отныне ты будешь находиться под нашим полным и всесторонним контролем, - жестко и бескомпромиссно говорил Колотунин, не испытывая ни малейшей жалости к своему бывшему другу. - Отсюда следует, что в нашу совместную работу мы внесем следующие изменения. Первое: любые денежные траты ты будешь согласовывать лично со мной. Тебе дано лишь одно право: одна тысяча рублей в месяц на хозяйственные расходы. Вот эту сумму ты можешь со мной не согласовывать. Ну, а уж все остальное… Это только после нашего утверждения! Второе: этот же принцип распространяется и на штатное расписание. Любые новые ставки ты будешь согласовывать со мной лично и вводить в действие только после моего личного утверждения. Кстати, отныне фонд генерального директора упраздняется, как класс: его больше не существует! Третье: все свои базы данных ты будешь ежедневно отправлять нам. Подчеркиваю: ежедневно! Дашь команду своим программистам, чтобы они с нами связались:  мы согласуем формат и время отправки. Но отправлять ты их будешь ежедневно. И ежели не отправишь… Учти, Александр Леопольдович, мне даже подумать страшно, что мы тогда с тобой сделаем. Теперь четвертое. Вот тебе, Шура, диск.

Колотунин протянул Штерну компакт-диск.

- Что это? – машинально спросил Штерн.

- Это программа, которая позволит и тебе и нам анализировать твою работу, - криво усмехнувшись, ответил Колотунин. – Повторяю, теперь мы намерены полностью тебя контролировать. Эта программа содержит аналитические отчеты для проверки твоей деятельности. И, наконец, пятое, последнее. Отныне все указания о том, что делать, как делать, когда делать мы будем высылать тебе в письменном виде в форме директив. И упаси тебя Бог что-то сделать не так! Если вздумаешь самовольничать, то сегодняшний наш разговор тебе покажется невинной детской игрой в крысу!

- Виталий Иванович, да ты что же делаешь-то?! – с обидой спросил Штерн. Он был оскорблен до глубины души и поэтому сделал последнюю отчаянную попытку исправить ситуацию. – Зачем ты со мной так? Ведь мы знаем друг друга много лет! Я когда-нибудь тебя подводил? Ведь ты же знаешь, что я всегда был твоим человеком и за тебя глотку перегрызу кому угодно! Зачем же ты сейчас меня с дерьмом мешаешь?! Ты же знаешь, что в этом инциденте я не виноват! На моем месте мог быть кто угодно, и даже ты! Может быть, мне лучше вообще сразу уволиться?

Штерн говорил исключительно эмоционально, скорее, автоматически, ибо должен был что-то сказать. Голова у него кружилась от обиды и возмущения.

- Ой, я тебя умоляю, вот только не надо валить с больной головы на здоровую! – жестко и высокомерно ответил Колотунин, не обращая никакого внимания ни на душевное состояние Штерна, ни, тем более, на его слова. – Со мной такого не может случиться хотя бы потому, что лично я всегда держу ситуацию под контролем. Ну, хорошо, допустим, я тебе верю: ты просто попал под раздачу и злые хакеры пополам с ворами тебя подставили! Ладно, допускаю. Но разве ты не виноват в том, что эти убийственные материалы оказались доступны еще кому-то, кроме тебя?! Что молчишь? Нечем крыть? Правильно, нечем: это только твоя вина – и ничья более! Поэтому хватит мне тут бабушку лохматить, втирать очки и заливать про свою невиновность! Короче говоря, эту тему мы закрываем. А теперь насчет твоего последнего замечания. Уволишься ты только тогда, когда я тебе это разрешу! Не забывай, что тот материал, который был у тебя на сайте, у меня тоже имеется в полном объеме. И ежели ты вздумаешь брыкаться – я передам этот материал кое-куда. И вдобавок еще и опубликую. Это, во-первых. А, во-вторых, ты не забывай, родимый, что про твои художества с откатами я уже знаю. И мы все проанализировали. И не только то, что творили твои заместители Корзинкин с Трофимовым – с этими клоунами можешь поступать так, как тебе угодно, я в это вмешиваться не стану, это не мое дело. Но мне известно и то, что вытворял лично ты! И про твои оффшорные компании на Кипре я тоже знаю! Мне всю известно. Вот что я тебе скажу, Александр Леопольдович: ты не по чину хапаешь! Так что, если ты мне решишь сейчас свой гонор показывать, то не просто вылетишь отсюда, как пробка из бутылки шампанского, а уйдешь отсюда голым: как Адам из райского сада уйдешь! Ты камнем на дно пойдешь: эти деньги тебя в омут утянут! Короче говоря, хватит об этом. Все, мое решение окончательное, бесповоротное и обжалованию не подлежит!

Было совершенно очевидно, что это свое решение Колотунин предварительно согласовал с Исаевым и Руденко.

Штерн опустил руки.

Нет, он был еще достаточно умен и силен, у него было много денег и формально в его статусе ничего не изменилось.

Но все события последних дней сломали Штерна, лишив его остатков некогда железной воли.

У него уже не было сил сопротивляться, что-то доказывать, отстаивать свою правоту, взывать к голосу разума собеседника. Одним жестоким ударом его из значительного человека, обладающего деньгами, властью, положением и связями превратили в полное ничтожество.

Фактически он становился «свадебным генералом»: без реальной власти, без какого бы то ни было влияния, без малейшего авторитета.

Это был конец.

Скачать полностью

===============

Самые лучшие и самые современные бухгалтерские программы от компании "Инфо-Предприятие". Комплекс программ для бухгалтерии и программ для отчетности. Высочайшее качество, гибкость настройки, низкие цены, гибкая система скидок!

Источник: http://www.infop.ru/products/buchgalteria/