Если бы Владимир Ленин был украинцем

В апреле 1917, после поездки через Германию в пломбированном вагоне и остановки в Стокгольме, Ленин прибыл в Петроград, где и провозгласил свои апрельские тезисы. До разговора с немцами на интимные темы подрыва российской государственности, сам он представлял русскую революцию делом далеких дней, до которых дожить не собирался. Но потом было посещение немецкого посольства в Берне, и в том же апреле правительство Германии выделило 3 миллиона немецких марок на поддержку большевиков. Что в корне изменило историю. Деньги от немцев поступали через подставное акционерное общество в Стокгольме на счет «Сибирского банка» в Петрограде, где сестра товарища Ганецкого, главы Заграничного РСДРП(б) Евгения Суменсон получала их лично и передавала членам партии.

В те времена 3 миллиона марок равнялись одному миллиону русских рублей золотом. Оромное состояние. Что особенно приятно, если изобразить эту сумму в купюрах номиналом 1000 марок, то получится 30 пачек по 100 бумажек. Груз для обычного докторского саквояжа.

Теперь представьте Ленина, работающего за столом поздним апрельским вечером. Он на секунду отрывает глаза от текста очередной статьи для «Правды». И взгляд его останавливается на рыжем саквояже, который покоится на плюшевой обшивке кресла, в углу. 3 миллиона немецких марок. В складках лба зажата нечеловечья, в огромный лоб огромная мысль. При его-то любви к конспирации. Гриму, нарядам и парикам. Да раз плюнуть. И той же ночью на финском вокзале в Петрограде появляется гражданин кантона Цуг, некто Герхард Бобенгайм. Задерживается на верхней ступеньке вагона. Бросает тоскливый прищур в темноту, в котором читается незабвенная лермонтовская строка про немытую Россию. И поезд мчит его в Хельсинки.

А дальше он мог выбрать одно из двух. Либо остаться лидером большевиков в изгнании, продолжая свои теоретические этюды. Нет, не в шалаше. К черту шалаш. Поселившись в роскошной вилле близ Ле-Сабль-д»Оллон. С собственной охраной. Франция в то время была союзником России и немцам бы его не выдала. Для товарищей по партии он мог бы состряпать историю о том, что деньги-де были конфискованы царской охранкой ( арест Ленина действительно был «на мази»), а самому его чудом удалось скрыться.

Он писал бы статьи в духе не «Промедление смерти подобно», а «Лучше тише, да лучше», «Невидимая поступь грозных большевиков» и т.п. Гонял потешные полки, собранные из французских куртизанок, на штурм копии Зимнего ( 1:10 ) и потом яростно наказывал проигравших в своей опочивальне. Позабыл о старой кошелке Арманд. О Крупской и речи быть не могло. Опера. Закаты. Песчаная коса после прилива. Медальоны из нежнейшей телятины под «Пино Нуар» урожая 1889 года. Турецкая феска. Дорогие шелковые халаты. Пару неудачных попыток пробраться в дом со стороны немецких ассасинов. И возможно, первым, задолго до Маркеса ( не путать с Марксом ) он написал бы повесть «Воспоминания о моих грустных шлюхах», вместо никому не нужных манифестов, воззваний, тезисов и прочей пролетарской дребедени. Словом, мы получили бы осень патриарха во всей ее красе. И только проститутка Троцкий, оставшись без ледоруба, продолжал бы портить ему идиллию, наяривая телетайпом «Вова, где деньги?». На что Ленин отвечал бы по-большевистски точно и кратко: » ПНХ ТЧК ЛЕНИН ТЧК».

Или же купить дом в горах Швейцарии и с чужой фамилией, под видом художника или учителя, вести сытую буржуазную жизнь, к которой он привык. Молодая жена. Дети. Бесконечные прогулки в собственном экипаже. Преферанс по субботам с членами местной коллегии адвокатов. Хорошая домашняя кухня. Книги. Прекрасный воздух. Он был бы счастлив. Много писал. Но в России победили бы эсеры. Тоже не эволюция, однако с красным террором все же не сравнить. И ни Бухарина, ни Зиновьева, ни Каменева. Ни, тем более, Джозефа «Кобы» Сталина. А значит, своей тихой размеренной жизнью он мог бы подарить обыкновенное человеческое счастье миллионам. Спасти десятки миллионов жизней по всему миру.

Возможно, сегодня с пятачка перед фасадом этого ленинского особняка можно было бы увидеть крышу съемного шато для богатых гостей. Того самого, который, по словам Москаля, чуть не сожгла напившаяся в зюзю компания, во главе с бывшим украинским президентом, приехавшим в Швейцарию за своей долей от миллиарда , которую ему посулили за сдачу власти своим идейным врагам. Кто бы мог подумать? А ведь он всегда казался самым украинским из всех украинских президентов. И вот, поди ж ты. Глечики-глечиками, а бабки врозь. Увы. Получить «честно заработанное» не удалось. Швейцарцы затребовали подтверждение источников происхождения средств. Облом. Еще один «скарб Полуботка».

Задолго до него самый, я бы сказал, матерый ,всем украинцам украинец, очень трогательно расписывал в своем дневнике, как тоскует по родине, как «полынет» он на Украину, буде сие возможным. А когда таки стало, рубанул воздух ладонью, закурил сигару, собрал манатки и … отправился в путешествие по Волге, на белом пароходе, делая зарисовки чудесных великорусских пейзажей.

Вот такая она — загадочная украинская душа.

Моя, и ваша, тоже.

Facebook автора

Источник