Перспективы украинской науки

Нобелевская премия по экономике за 2001 год была вручена «за анализ рынков с несимметричной информацией». Среди нобелевских лауреатов американский экономист Джордж Акерлоф. Его самая известная работа «Рынок «лимонов»: неопределенность качества и рыночный механизм» посвящена анализу рынка подержанных автомобилей. На профессиональном сленге «лимоны» — это некачественные автомобили. Идея в том, что рыночные механизмы способствуют выдавливанию с рынка добросовестных продавцов — то есть на рынке остаются в основном мошенники (ну или не очень добросовестные продавцы). Причина проста: реальное качество подержанного автомобиля известно продавцу, но покупателю оценить качество автомобиля сложно. Конечно, автомобиль себя проявит, но это будет потом, после покупки. В этом состоит асимметрия информации. Честным продавцам, декларирующим реальное качество автомобиля, конкурировать с недобросовестными продавцами сложно. Объективно хороший автомобиль не может стоить столько же, сколько и плохой. Но если поднимать цену на хорошие автомобили, то недобросовестные продавцы поступят так же, а покупатель качество оценить не в состоянии. Итог плачевный.

В данном случае речь идет о так называемом опытном благе — благе, качество которого сложно оценить в момент покупки. Даже если можно провести экспертизу, то ее стоимость будет сравнима со стоимостью приобретаемого блага. Но кроме опытных благ, есть еще доверительные блага. Качество доверительного блага нельзя оценить вообще, или стоимость такой оценки будет запретительно высокой — намного выше стоимости самого блага. Отсюда, собственно, и название «доверительное» — качество определяется исключительно порядочностью продавца.

Плохая новость такая: научные исследования (особенно фундаментальные) — это доверительные блага. Это очень-очень доверительные блага. Если речь идет о реальных научных исследованиях, то заранее гарантировать результат не может никто. В принципе не может. Поэтому создать надежную систему априорной оценки научных проектов невозможно. Это напоминает игру в лотерею иногда попадается выигрышный билет, но большинство билетов — «пустышки». Конечно, можно оценить области и направления исследований, в которых наиболее вероятен успех, но это все условно. Как пример: в рамках военной научной программы в Израиле необходимо было разработать новые средства для перевязки раненных. Через несколько лет исследований получили новый материал для изготовления носков. Уточним — это пример удачного проекта. А бывает намного хуже.

Экспертные системы для оценки качества предлагаемых научных проектов использовались, используются и будут использоваться. Но, в общем и целом, они ориентированы на выявление научного потенциала коллективов, которые предлагают проект для финансирования. Если вернуться к «автомобильной» аналогии, то речь идет об отбраковке явно нерабочих автомобилей и продавцов с ненадежной репутацией. Проблема здесь в том, что как только вы устанавливаете четкие количественные критерии для ранжирования проектов и исполнителей, в игру вступает рыночный механизм выдавливания «честных» продавцов «нечестными».

В нынешнем научном мире нет ни одного количественного показателя, который нельзя было бы «накрутить» с использованием административного ресурса, сговора или через «финансовое стимулирование». Большинство из способов «накрутки» вполне законные и относительно простые. Например, есть такой показатель, как индекс Хирша. Если у ученого индекс Хирша, скажем, 10, то это означает, что у него не меньше десяти статей, на каждую из которых есть не менее 10 ссылок. Если вы младший научный сотрудник в лаборатории, то чтобы заработать индекс Хирша в районе 10 придется потрудиться. Мало написать 10 статей. Нужно, чтобы их еще и цитировали. Но если вы директор института — то вопрос пустяковый. С кем-то вы соавтор, кто-то получает команду процитировать. И все законно. Поэтому вопрос сводится исключительно к порядочности директора института.

В фильме «Кин-дза-дза» местная цивилизация хранила память об умерших в виде шариков с последним выдохом. Для правителя планеты господина ПЖ шар с «последним выдохом» насосами надувала толпа подневольных подданных. «Последний выдох господина ПЖ» — это грустная научная реальность Украины. Борьба за научные показатели приобретает такие масштабы, что сама наука уже мало кого интересует. Еще несколько лет, и наукометрия в украинских реалиях потеряет всякий смысл. Поэтому вся бурная деятельность наших чиновников по «наведению порядка», «определению качества» и прочему «бла-бла-реформированию» в системе науки положительного эффекта не даст. А вот трагические последствия будут.

Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы распределять финансирование на науку разумно. Это нужно делать. Нет ничего плохого в том, чтобы делать различные оценки эффективности. Это нужно делать. Не это проблема. Проблема в том, что заявленные цели не являются таковыми по факту. Мы здесь имеем ситуацию, когда альтруистическое поведение «реформируемых» гармонично сочетается с оппортунистическим поведением «реформаторов».

У украинской науки есть первородный грех — она никому не нужна. Точнее, никому кроме тех, кто ею занимается. И меньше всего она нужна украинским чиновникам и политикам. Вопрос здесь сугубо экономический. Каста профессионально непригодных управленцев, именующих себя гордым словом «элита», свой нехитрый доход получает по праву собственника в виде ренты. Доход этот дают в основном природные ресурсы и население, которое к этим природным ресурсам прилагается. Чем ниже стоимость рабочей силы, тем выше норма прибыли. Государство как структура по обслуживанию интересов получателей ренты (судей, прокуроров, чиновников разного уровня), заинтересовано в том, чтобы рабочая сила была дешевой и не имела возможности мигрировать. Это необходимое условие выживания такого государства. Для обеспечения этого главного условия уничтожается система среднего и высшего образования, уничтожается наука. Если бы можно было вернуть крепостное право — его бы вернули. Не исключено, что будет некое промежуточное решение — например, запрет на выезд тем, у кого имеются долги по коммунальным платежам. Возможны и другие варианты. Но это не главное. Главное, что науку никто не будет ни реформировать, ни финансировать. Точнее, финансировать ее не будут в любом случае, а вот некие преобразования, конечно, проведут.

Действия наших чиновников прогнозировать сложно, уж слишком люди они неординарные. Но мы попытаемся. Поскольку принципиальное решение о судьбе науки, похоже, уже принято, то вопрос лишь в том, как его будут реализовывать. Скорее всего, по остаткам научного сообщества в ближайшее время нанесут два мощных удара. Первый удар будет связан с тотальным сокращением естественнонаучных направлений (физика, химия, математика). Именно здесь интенсивно внедряются всевозможные наукометрические показатели. Это преподносится как попытка реформирования. Но никакого отношения все это к реформам не имеет.

Флот США проводил исследование средств защиты от акул. Речь шла о сбитых летчиках, которые оказывались в океане. Универсального средства, понятно, не нашли. Но был один интересный «девайс» — вокруг человека в воде плавала «пеленка». Эффект был такой, что акула не могла понять, что это такое и, самое главное — за что хватать, поскольку форма «пеленки» в воде постоянно менялась из-за движений человека и потоков воды. Так вот, пока вы не разместили в списке по убыванию полезности докторов и кандидатов наук, сокращать их довольно хлопотно — невозможно объяснить, почему одних уволили, а других оставили. Но как только у вас появился список с цифрами, вопросы снимаются сами собой. Волшебная фраза «мы сокращаем только неэффективных» становится всемогущей, способной закрывать кафедры, факультеты, институты. При наличии рейтингового списка любой суд подтвердит правомочность действий мудрых сановных мужей. А уж как в силу рейтинга верит избиратель! При этом совершенно неважно, по какому принципу составлен рейтинг. Достаточно, чтобы он был универсальным, признаваемым всеми. Поэтому когда молодое поколение украинских ученых с надеждой ждет появления систем рейтингового оценивания и верит, что это откроет им путь в науку и избавит от нынешней полуфеодальной системы — оно наивно. «Феодалы» останутся на своих местах. Технология «последнего выдоха господина ПЖ» сделает их просто недосягаемыми.

Второй удар будет не менее эффектным. Чтобы понять, почему он будет и каким, следует немного вернуться в историю. Во времена СССР. Кто постарше, помнит, что некоторые науки в Советском Союзе были немножко специфическими. То есть физика, химия и математика были как у всех, а вот другие имели свои особенности. Скажем, законы физики одни и те же в Киеве, и Вашингтоне, Пекине и Сиднее, Париже, и маленьком селе на Полесье. Даже на Луне они такие же. И, самое главное, они не зависят от того, какой президент в США (республиканец или демократ), сильна ли власть коммунистов в Пекине, и под какими лозунгами разворовывают бюджет в Киеве. Законам физики от этого ни холодно, ни жарко. Это даже в НКВД в свое время поняли. Нужна была атомная бомба. А атомная бомба — это квантовая механика. А квантовая механика — наука не советская. Ох, не советская. Бесконечно далека она от социалистического реализма. Но бомба реально была нужна. Поэтому советский реализм курил в сторонке.

А что же с некоторыми другими науками? А там законы зависели от решений последнего пленума ЦК КПСС. Выступления генерального секретаря тоже очень сильно влияли на законы в этих науках. Да даже секретарь обкома мог ненароком изменить ход и ценность научных изысканий. Такая научная жизнь полна всяких неожиданностей. Как говорится, сделанное утром научное открытие к вечеру может превратиться в идеологическую диверсию. С утра газету «Правда» не прочитал — и наукой заниматься нет никакой возможности.

Времена изменились. Коммунистическая идеология ушла. Люди остались. Армия ученых, для которых критерий истинности — решение пленума. Армия ученых, которые доказали неизбежность победы коммунизма, эффективность колхозного труда, показали преимущества коммунистического воспитания молодежи, мудрость решений партии и правительства (всех скопом и каждого в отдельности). Они и дальше доказывают, исследуют, вырабатывают смыслы, разрабатывают методики. Они могут любую бессмыслицу наделить смыслом, любую чушь — сделать законом. Раньше для этого нужно было найти правильную цитату у Маркса, а сейчас достаточно справку взять у таких же экспертов. Благо, развелось их немеряно. И смену себе подготовили. Достойную. Серия скандалов с плагиатом — лучшее подтверждение того, что смена действительная достойная. Причем некоторые ситуации просто комичны — плагиат абсолютно бредовых идей, вроде как, и плагиатом не назовешь. Многие смеются. Но это не смешно. Практически у каждого «тостуемого» есть большая справка с печатью, в которой черным по белому написано, что предъявитель сего документа никак не плагиатор, а самый что ни на есть ученый. Пока стратегия защиты состоит в тотальном игнорировании активистов, пытающихся доказать факт плагиата. На следующем этапе справки пустят в ход, и самые справедливые украинские суды примут единственно возможные решения. В отношении активистов. На основании справки. И активистов не останется. Это тот контрольный выстрел, который окончательно похоронит все, что осталось в Украине от науки. Той науки, которая одна на всех в Киеве и Вашингтоне, Пекине и Сиднее, Париже и маленьком селе на Полесье, и даже на Луне.

email: alex@vasilev.kiev.ua

www.facebook.com/alexei.vasilev.180

Источник