Путину нужен мухабатодержатель

В связи с тем, что Вовочка Путин, с одной стороны, пытается обезъянничать разные штучки с товарища Сталина, а, с другой стороны, очень любит маленьких детишек и зверюшек, мне вспоминается малоизвестный рассказ Лиона Измайлова. Привожу его целиком.

Однажды Иосифу Виссарионовичу близкий ему по партийной работе человек сказал:

- Товарищ Сталин, есть предложение, чтобы вам и другим членам правительства на первомайском параде дети выносили цветы.

Сталин подумал: "С одной стороны, хорошо, красиво, а с другой стороны, в цветы можно спрятать взрывное устройство". Потом пыхнул трубкой и сказал:

- Думаю, что политически незрелое решение.

Он даже не стал объяснять, в чем это решение незрелое и почему именно политически. Сказал и сказал. А через год, когда "близкий" уже сидел в лагерях, Сталин вдруг на заседании Политбюро заявил:

- Есть предложение, не знаю, как вы отнесетесь к нему... А что, если на первомайском параде нам на трибуну Мавзолея дети вынесут цветы и конфеты?

Одним членам Политбюро это предложение понравилось, другим не очень, а Ворошилов спросил:

- А чье это предложение?

- Мое, - скромно сказал Сталин.

И все сразу согласились, что предложение замечательное, все стали говорить, какой И.В. гениальный и почему они все вместе до этого не додумались.

- Я полагаю, - сказал Сталин, - что это будет политически верное  решение.

- Да-да, - заговорили все, - именно политическое и именно решение.

Но Сталин на этом не успокоился. На одном из заседаний Политбюро был поставлен вопрос о том, что за дети и каким именно образом они будут выносить цветы. В основном Сталина волновало, кто ему будет эти цветы выносить. Он сказал:

- Это должна быть девочка, иначе кое-кто из врагов может этот факт истолковать неправильно. Теперь надо было подумать, какой национальности будет девочка.

- Она, - сказал Сталин, - не должна быть грузинкой, потому что те же враги могут истолковать это как национализм.

С другой стороны, Сталин несколько недолюбливал грузин, остальных он просто не любил, а грузин лишь недолюбливал. Отказавшись от грузин, Сталин отказался от остальных кавказцев, чтобы грузинам не было обидно. Сибирь тоже отпадала, чтобы враги не обвинили Сталина в великодержавном шовинизме. После этого невозможно было заикаться о белорусах и украинцах, чтобы не оскорблять русских. Оставалась Средняя Азия. Казахи отпали сразу, поскольку Сталин вообще подумывал, а не стереть ли этих казахов с лица земли. Странные они какие-то. Из остальных среднеазиатских республик Сталин запомнил только Узбекистан; Таджикистан, Киргизия и Туркмения как-то выпали из сталинской памяти в тот момент. Сталин предъявлял к этой девочке вполне определенные требования. Значит, девочка должна быть узбечкой. Она, естественно, должна быть из простой крестьянской семьи декханина. Должна быть отличницей, симпатичной на вид и рекордсменкой.

В лагерь под Ташкентом стали свозить со всего Узбекистана девочек двенадцати лет. Нужную долго найти не удавалось. Либо не отличница, либо в роду были баи, либо некрасивая, либо не узбечка. Наконец нашли одну умницу, красавицу, отличницу, но не рекордистку. Ее научили собирать хлопок. И через месяц она, по сводкам, собирала столько хлопка, сколько не могли бы собрать два передовых колхоза.

Ее звали Мухабат.

В НКВД стали поступать письма, в которых указывалось, что в роду Мухабат были и баи, и басмачи. Когда басмачей стало больше, чем населения Узбекистана, доброжелателей нашли и расстреляли. Заодно посадили и родителей Мухабат на всякий случай, чтобы они в будущем что-либо не выкинули. Но кто-то сообразил, что теперь Мухабат -  дочь репрессированных, и родителей тут же выпустили и наградили.

Наконец девочку представили Сталину... Он долго смотрел на нее, потом взял за ухо. Подержал ухо в руке и спросил:

- А ты по-русски понимаешь?

- Да, - сказала Мухабат.

- Молодец, - сказал Сталин.

Он мучительно думал, о чем еще спросить девочку, но придумать никак не мог. "И зачем это все нужно, - подумал Сталин, - девочка, цветы? И так ведь все боготворят". Но Сталин был "железный" человек, и все свои действия подчинял служению революции, а именно укреплению своей личной власти. Сталин отлично понимал, что, потерпев в течение нескольких минут девочку возле себя, он тем самым вызовет новый прилив всенародной любви, и поэтому шел на жертвы. Сделав нечеловеческое усилие воли, он спросил:

- Скажи, как тебя зовут, Мухабат?

- Мухабат, - ответила Мухабат.

- Правильно, - сказал Сталин и задумался. Он вдруг вспомнил, что у него есть дочка такого же примерно возраста, и есть смысл, чтобы она вынесла ему цветы. И надежнее, и приятнее. Но враги могли обвинить его в семейственности, и Сталин отогнал от себя эту политически невыдержанную мысль. Он еще немного подумал и спросил:

- Хочешь посидеть на коленях у товарища Сталина?

Девочка была непосредственной настолько, что даже не робела в присутствии вождя мирового пролетариата. Она уселась на колени к "отцу народов" и так как привыкла крутить нос своему отцу, одной рукой обняла дедушку Сталина за шею, а другой стала накручивать довольно большой, рябой и маслянистый нос Иосифа Виссарионовича. Сталину такая фамильярность юной хлопкоробки не очень понравилась, но неудобно было перед подчиненными сбрасывать девочку с колен. "Экая гадина", - подумал Сталин и улыбнулся девочке, обнажив желтые зубы. Сталин глянул своим желтым в крапинку глазом в сторону секретаря, и тот, моментально учуяв смертельную опасность, сказал:

- Пойдем, девочка, Иосиф Виссарионович должен еще работать.

- Да, девочка, иди, - попрощался Сталин и, когда она ушла, отряхнул после нее свой мундир так, будто он запылился, и пошел мыть руки.

Теперь Сталин был занят еще одной проблемой. Суть ее была вот в чем. Девочка поднесет цветы, Сталин возьмет ее на руки. Иначе ее никто не увидит на трибуне. И что же, он так и будет стоять и держать  ее на руках? И сколько держать? Сразу не сбросишь, надо чтобы как можно больше народу увидели ребенка в объятиях вождя.

Дано было задание, и целый научно-исследовательский институт, отложив разработку нового отечественного линкора, стал создавать специальное устройство - мухабатодержатель. Получилась жесткая конструкция, позволяющая девочке вроде бы сидеть на руках у Сталина, и в то же время вождь не прилагал к этому ни малейших усилий. При этом конструкция с Красной площади была практически не видна. Устройство сделали досрочно, и всю бригаду разработчиков наградили Сталинской премией и сослали в лагеря, чтобы не было утечки информации.

Два заседания Политбюро были посвящены вопросу, какие цветы выносить на трибуну Мавзолея. Сначала решили, что Сталину Мухабат вынесет розы, а остальным членам другие дети преподнесут тюльпаны. Но к следующему заседанию Сталину стало известно, что у роз бывают шипы. И все второе заседание Сталин выяснял, кто же это додумался сделать такое предложение. Оказалось, розы предложил Буденный, он вовремя сориентировался и сказал, что имел в виду шипы на розах сбрить. Встал было вопрос вырастить к празднику розы без шипов, но потом Сталин решил: "Пусть будут мне тюльпаны, а вам розы". Он где-то слышал, что есть голландские тюльпаны, но случайно оговорился и сказал:

- Пусть мне дарят монгольские тюльпаны. И пришлось еще долгие годы возить тюльпаны из Голландии в Монголию, а уж потом из Монголии в Москву. Зато на этом деле два монгола получили по ордену Трудового Красного Знамени, а тридцать расстреляли.

Но вот пришел наконец праздник, и все правительство выстроилось на трибуне, а дети понесли цветы вождям. Мухабат, которая перед этим всю ночь репетировала, ловко взобралась на сиденье, обняла левой рукой вождя за шею и только хотела по привычке ухватиться правой за рябой нос, как большой друг детворы, улыбаясь, сказал сквозь зубы:

- Если схватишь за нос - расстреляю, а всех узбеков запишу евреями и сошлю в Биробиджан. Девочка, хоть и была маленькой, но сообразила, чем дело пахнет, отдернула руку и сидела молча. Сталин улыбался, махал рукой народу, а другой обнимал хрупкое тельце Мухабат. Это продолжалось минут сорок, и где-то на тридцатой минуте Сталин вдруг ощутил, что  обнимать девочку приятно. Под рукой было теплое, пусть детское, но тело. Какие-то воспоминания закружились в голове у продолжателя дела Ленина, и он спросил Мухабат:

- Любишь дедушку Сталина?

- Очень, - сказала Мухабат.

- То-то же, - сказал Сталин.

После парада Сталин разрешил Мухабат посидеть у себя на коленях и угощал ее конфетами, специально для этого случая сделанными на фабрике "Рот-Фронт". Девочка была даже приятна Сталину. От нее пахло каким-то незнакомым Сталину запахом, скорее всего, хлопком.

- Как тебя зовут, Мухабат? - пошутил Сталин.

- Мухабат, - сказала Мухабат.

Затем Сталин повел девочку за руку и показал ей Ленина. Они постояли возле мумии. И Сталин вдруг спросил Мухабат: - А ты знаешь, от чего умер дедушка Ленин? - От болезни, - сказала Мухабат.

- Нет, - сказал Сталин, - он умер оттого, что недостаточно хорошо понимал марксизм-ленинизм.

Подумал и добавил:

- Он умер оттого, что не мог жить.

Расставаясь, Сталин подарил Мухабат целую коробку шоколадных конфет.

- Бери, - сказал Сталин, - у меня еще две коробки остались. Одну сам съем, другую подарю Максиму Горькому, чтобы ему слаще жилось.

Вот так Мухабат стала ежегодно выносить Сталину цветы. И чем становилась старше, тем приятнее и приятнее было Сталину держать ее у себя на руках. А через несколько лет, когда девочка стала уже девушкой, один из помощников Сталина сказал:

- Иосиф Виссарионович, вам не тяжело ее на руках держать, ведь она уже скоро в институт будет поступать?

Сталин на всякий случай расстрелял помощника, однако приказал, чтобы Мухабат ему больше цветы не выносила.

И это было политически правильное решение.

В те годы про гелевое наращивание ногтей еще не знали... Но теперь, если бы Путин начал бы мацать такую Мухабат - точно бы рожу ему ногтями расцарапала!